Рутина

Читаю примечания автора после моих примечаний. В конце ссылки на архивный документ автор делает приписочку: "Личное дело NN в полиции по делам иностранцев пропадало". Рядом приписано мною, сочувственно: "Потом нашлось?"
В упор не помню, как я это писала. Выглядит как форменное издевательство, но на самом деле ничего подобного. Я не позволяю себе издеваться над авторами разве что за глаза. Явно у меня там ум за разум зашел с этими тысячами архивных документов на неизвестных мне бельгийских и французских языках, ни один из которых автор не оформил правильно. Вот в этом помутнении ума я и сделала эту приписочку. Ну или это вообще не я, а кто-то мимо моего компьютера пробегал. Но смешно получилось. В итоге автор про комментарий про потерю личного дела удалил.

Вообще... ужас! Ужас. Вместо того, чтобы снять вопросы, автор воспользовался случаем и переписал книгу. Он не понимает, что я и так ее вычитала за три копейки. Он решил похерить мой труд и добавить еще столько же моего труда путем замены вычитанного текста новеньким, невычитанным. А половину вопросов не снял. Теперь мы будем с редактором как-то выкручиваться, чтобы больше текст ему не давать (авторы всегда начинают переписывать текст, когда он попадает к ним в руки), а снимать вопросы по пунктам.
— Я на второй стадии работы начинаю ненавидеть авторов", — говорит редактор.
— Только на второй? — удивляюсь я.
— Да. Вначале я обычно очарована и восхищаюсь.
Ага. У меня на самом деле тоже есть первая стадия, просто она проходит очень быстро, поэтому почти незаметно.
Тем временем автор отпускает язвительные замечания в мой адрес в комментариях. А почему тут в кавычках, а тут без кавычек? А почему тут со строчной, там же было с прописной? Ишь, все ему расскажи. RTFM. Мир полон взаимной ненависти. А хочется, чтобы любви. Но для этого нужно ничего не делать вместе. Так-то я к автору прекрасно отношусь, отдельно от его книги.