Пожалуй, самое странное, что я придумала - это кофе с кокосовым молоком. И вы думаете, это невкусно? Ни фига, это вкусно.
Это я взялась прочитать тринадцать листов за неделю. Почему бы и нет? Листы оказались брутальными, как меня и предупреждали. Настолько брутальными, что всю неделю я не вылезаю из Лопатина с Розенталем. Сплошные мутанты и ересь, половины слов текста не ведает простой русский язык, но ведает гуглояндекс. Потому что вархаммер. У переводчика весьма своеобразная манера выражаться, а редактор устал, и подстрочник лезет из всех щелей. Читаю-читаю, читаю-читаю, а они какие-то бесконечные, эти тринадцать листов. Посчитала - оказалось, их восемнадцать, и десять прочитаны за длинное сегодня. Да, я знаю, так нельзя, но я очень стараюсь читать так, как будто я свежее всех майских роз и вообще только что проснулась. Осталось каких-то два листа с половиною.
И кофе с кокосовым молоком.
Это я взялась прочитать тринадцать листов за неделю. Почему бы и нет? Листы оказались брутальными, как меня и предупреждали. Настолько брутальными, что всю неделю я не вылезаю из Лопатина с Розенталем. Сплошные мутанты и ересь, половины слов текста не ведает простой русский язык, но ведает гуглояндекс. Потому что вархаммер. У переводчика весьма своеобразная манера выражаться, а редактор устал, и подстрочник лезет из всех щелей. Читаю-читаю, читаю-читаю, а они какие-то бесконечные, эти тринадцать листов. Посчитала - оказалось, их восемнадцать, и десять прочитаны за длинное сегодня. Да, я знаю, так нельзя, но я очень стараюсь читать так, как будто я свежее всех майских роз и вообще только что проснулась. Осталось каких-то два листа с половиною.
И кофе с кокосовым молоком.