***

В масаканпадангской столовке видела шикарную женщину: крупную негритянку в длинном свободном одеянии, сверху изумрудный халат с легким батиковым узором, по бортам нашивки из крупного орнамента, на голове большой, по-негритянски накрученный хиджаб (как будто у нее на макушке копна дредов) из небрежно-дорогой белой ткани, под нэчурал.
Я, конечно, давай пялиться.
- Откуда она? - думаю. С каких-то более отдаленных островов?
Папуа Новая Гвинея не дает мне покоя. Решила послушать, на каком языке она будет с масаканпадангским стафом общаться. А она вдруг со мной заговорила:
- Выар ю фром?
Слово "ращиа" я всегда произношу, видимо, неправильно, как ни стараюсь, потому что его никогда никто не понимает. Обычно я прибавляю "россИя, рАссея, рУссья", и тогда ок.
- А вы откуда? - спрашиваю я эту яркую женщину. Она говорит: Нисамибра. Я еще пять раз переспросила, но так и не поняла, что за страна такая - Нисамибра.
- Юэс, - подсказал мне мой балийский сосед по столу.
- Это рядом с Нью-Йорком - сказала женщина. И добавила по-русски почти без акцента:
- Я не говорю по-русски.

В "Аномали Кофи" красивая высокая девушка лет тридцати пяти как минимум заказывает за стойкой кофе. Цвет ее босоножек сложно повторяет и цвет майки, и цвет шорт. Старательная.
- Можно узнать ваше имя? - спрашивает мальчик за стойкой. Они всегда спрашивают, они чек так оформляют, система такая. Девушка об этом не знает, и это не то, что ей первым приходит голову. Она смущается, теряется, страдает, краснеет, молчит. Наконец выдавливает с мукой:
- Ирина.
- Вот жеж блин, думаю. Только мы, русские девушки, такие тонкие и трепетные, чтобы из-за любой мелочи заламывая руки, бежать пруду. И смущаться, смущаться. Узнаю друга Васю.